Личные записи

Туман ложился влажным пухом
на белоснежные поля.
И под его белёсым брюхом
вздыхала мёрзлая земля.

Мелькали серой тенью птицы
в кисельном вареве густом
и ветер, заунывным свистом,
в дома просился на постой

единственной окрест станицы,
что затерялась средь полей...
Зима ушла. Зачем же снится
весенней ночью сон о ней...

Ночь в степи. Биенье мокрых тел.
Не любовь - желание забыться.
Где-то громко вскрикивает птица,
что ж, ты долго этого хотел.

Покоряй, сегодня я - раба.
Вторит ветер страсти жарким стоном.
Ночь тиха над старым мудрым Доном.
Пусть распутница и пусть слаба,-

поцелуй так сладок и горяч,
что куда-то улетает разум.
Содрогнувшись, мы затихнем разом.
Стук сердец уймёт сверчок-скрипач....

Нарциссы

Месяц вышел на небо - два дня уже как ущербен...

"Да, соблазн есть, конечно, но это запрещено." 

Я плюю на запрет - нет причины бояться смерти.

Запираю покрепче дверь на большой засов, закрываю все ставни - чтоб больше не жалил стёкла свет молочный луны и блеск остальных светил.

Без тебя в этом мире слишком промозгло, блёкло, и не помнится даже, как ты меня любил.

Заплетаю в косицы мак, розмарин и руту. Зажигаются свечи - сами, за кругом круг.

Я зову Госпожу на чай. И текут минуты, и немеют руки в холоде бледных губ.

Госпожа, улыбаясь, видит мои обряды, принимает нарциссы в жертву. Горит самшит...

Так три ночи я таю. Целых три ночи кряду, чтобы милый далёкий просто остался жив.

Тлеет платья подол, и уголья тихонько тлеют. Закипает под кожей зелья горячий след.

Госпожа, улыбаясь, целует безмолвно в темя.
Полумаскою-черепом лоб покрывая мне, забирает с собой, в костяные дворцы, под землю, где герои забытые сладко-забвенно спят.

Но не время. Не время, милый, идти за смертью.
Я же знаю, что там не встречу сейчас тебя.

То, что должно, исполни. Бремя четвертой тени, о которой не вспомнит ныне никто живой - быть служанкой у Смерти.

Ты должен вернуться. С теми, кто поверил в тебя, кто твой охранял покой.

Но однажды Она покажет тебе, как письма, мой прозрачный букетик бледных немых нарциссов.

____

AU по Хроникам Сиалы.

Костяные дворцы - Храд Спайн, многоярусные могильники, вотчина Служанки Сагры.

Если Смерть любит заключать договоры - мне кажется логичным, что одна из теней изначально могла пожертвовать собой ради Танцующего.

Вай нот.

_____

Голос тут тоже будет, когда у меня получится нормально его выгрузить.

Ни то ни сё, скорее - между,
как недописанный сюжет,
ушла, несбывшейся, надежда,
умножив опыт прежних лет.

Ушла тихонько, по-английски,
без стука двери притворив.
И стал далёким прежний близкий,
что ту надежду подарил...

Старьё.

__________________

Я во времени
среди двориков -
с  кучей хлама и всяких надежд,
с  тем народом, что скачет в невежестве,
но меня среди них – нет...

Я во времени
с одиночеством,
незатронутым чьей-то мольбой -
как известное всем пророчество,
но меня в том пророчестве – нет...

Я во времени
с неизвестностью -
знать, что будет потом – не секрет,
настоящее в нём бесценное,
но меня среди ценностей – нет...

Я во времени
без влюблённости –
не влюбляюсь, а сразу люблю,
в твоей жизни я, как искомое,
но меня среди найденных – нет...

Я во времени
в заколоченном,
как в заброшенном хуторе дом -
не стучатся в него непрошенные,
и меня среди ждущих – нет...

Из не очень старого...)

Стальная клетка, внутри которой – душа,
Послушай, детка, ты в этой жизни слепа.
Лишь тот достоин, кто смерть у сердца сдержал,
Но пусть ты воин, тебя не любит толпа…

Чернит украдкой твои заслуги молва,
Полна тетрадка стихов, что силу хранят.
Пока ты веришь, ты будешь точно права,
Откроешь двери - и вновь увидишь меня…

Не стоит думать, что путь один для людей,
Поменьше шума, пути разнятся у всех.
Не надо грусти, ищи решений смелей,
И Бог допустит тебя однажды наверх…

Из главы - Топи уныния 

Карьера писателя начинается достаточно просто:
сначала, это склонность человека к размышлени-
ям, любовь к книгам, раннее открытие того, что нет
ничего сложного в том, чтобы придумать фразу, —
обнаружение одного из этих признаков или их всех
в «подростковом сознании», означает появление
веры в то, что человек нашел своё истинное, и при
этом не слишком трудное призвание.
Но затем, к нему приходит понимание того, что
такое на самом деле жизнь писателя. Оказывает-
ся, это вовсе не легкие грёзы наяву, а тяжёлая ра-
бота по превращению грёз в реальность, причём
так, чтобы они не потеряли своё волшебство; это
не пассивное чтение чужих историй, а поиск и со-
здание своих собственных; выясняется, что нужно
написать не несколько страниц, которые будут оце-
ниваться лишь по стилю или правильности напи-
сания, а создать перспективу и выводить абзац за
абзацем, писать страницу за страницей, которые
будут читаться и оцениваться по стилю, содержа-
нию и эффективности.

Всё это никоим образом не может быть предвидено
начинающим писателем. И вот он уже обеспоко-
ен своей незрелостью и задаётся вопросом, как он
вообще мог осмелиться подумать о том, что у него
есть хоть что-то о чём он хочет сказать. И стоит он
на сцене перед своими невидимыми читателями
как истукан. Потом он обнаруживает, что, если он
планирует свою историю шаг за шагом, лёгкость,
которая ему нужна для того чтобы писать, куда-то
улетучивается или что, когда он позволяет себе от-
пустить повода, его история внезапно выходит из-
под контроля. Он начинает опасаться, что у него
есть склонность писать все свои рассказы одина-
ковыми или парализует себя мыслью, что, когда
он закончит писать свою историю, он никогда не
сможет найти другую, которая ему понравится. Он
начинает следить за своей нынешней репутацией
и опустошает себя думами о том, что у него нет
нужного писательского юмора или такой изобрета-
тельности как у других писателей.

Он найдет сотни причин сомневаться в себе, и ни
одной, которая бы придавала ему уверенность. Он
будет подозревать, что те, кто его подбадривают,
слишком снисходительны или ничего не понима-
ют в тех стандартах рынка, которые определяют
успешность литературы. Или он будет читать книги
признанных гениев словесности, и, видя расхожде-
ния между их дарованием и своим, увидит бездну,
которая поглотит все его надежды. В таком состоя-
нии, иногда ощущая, что его собственный дар жив
и неспокойно ворочается где-то глубоко внутри, он
может оставаться многие месяцы или годы.

Каждый писатель проходит через такой период от-
чаяния. Без сомнения, многие многообещающие
писатели и большинство из тех, кто лишь наме-
ревался начать писать, в этот момент сдадутся и
найдут для себя менее изнуряющее занятие. Дру-
гие смогут преодолеть эти топи уныния, иногда с
помощью вдохновения, иногда, лишь благодаря
чистому упрямству. Но при этом, эти оставшиеся
писатели всё равно будут искать ответы на свои во-
просы в книгах или у учителей.

Но часто они сами не могут определить источник
загоняющего их в тупик беспокойства; они приду-
мывают различные причины своего внутреннего
стресса и говорят, что вся проблема в том, что они
«не могут писать диалоги» или им «тяжело рабо-
тать с сюжетом» или, что «все их персонажи выгля-
дят неестественно». А потом они трудятся изо всех
сил для того чтобы преодолеть эти слабости, толь-
ко для того, чтобы в результате обнаружить что их
проблемы никуда не делись, после чего начинается
ещё один такой же круг «пропалывания сорняков».
Некоторые писатели прекращают это делать, в тот
момент, когда понимают, что достигли такой ста-
дии немого дискомфорта, когда больше уже не мо-
гут придумать, в чём же заключается их проблема.
А потом начинаются испытания от разочарований,
которые обрушивают на них редакторы, учителя
и более опытные писатели, которые убьют всех
оставшихся начинающих писателей, перешедших
топи уныния.

А кто-то здесь всё-таки волк

На разбивку глав пока не стоит обращать внимания. После правок всего текста, я разобъю его по-другому.

Очередная частичка приехала, в общем...

____________________________

     Здесь были двигающиеся пирамиды, менявшие цвет, пока ты смотришь на них; пушистые шары,  похожие на игрушечных животных;  разные выключатели, с помощью которых, как я понял, можно вырубать звук и убирать видимость; наткнулся на сон-порошок и сразу подумал, что он мог бы пригодиться, когда на меня нападёт бессонница. Глаза разбегались в многообразии увиденного, а ум отказывался принимать воспринимаемое за реальность.

     Я рассматривал диковины со странными названиями уже около получаса, когда наткнулся на нечто, отличающееся от всего другого.

     Это нечто было похоже на большую клетку для птиц высотой метра полтора. Стенки клетки были прозрачными, а от них исходило голубое свечение. Внутри этой клетки находилось что-то напоминающее женскую фигуру, движущееся, как волна. Мне показалось, что, если я прикоснусь к этой волне, она будет на ощупь такой, как желе. Я посмотрел на название этого чуда и прочёл «Твоё Сокровенное Желание». Странно, но год выпуска не был указан.

     Подозвал к себе продавца поднятием головы, чтобы спросить об этом «желании».

     - Скажите, что означает «Твоё Сокровенное Желание»?, -  спросил я у продавца с восковым лицом.

     - Извините, сэр, но на этот вопрос у меня нет ответа. Вероятно, это известно только тому, кто приобретал это.

     - Почему нет года выпуска, как у всех товаров?

     - И на этот вопрос у меня нет ответа, сэр. Скорее всего, история товара затеряна.

     - Так, откуда у вас это, если вы не знаете, чем торгуете?

     - Сэр, мы перекупщики вещей. Когда мы приобретали этот товар, никто не мог дать нам точного ответа – откуда это, что это, зачем это. По рассказам, товар исполняет желания. А как, этого мы не можем сказать.

     Я немного опешил, но то, что ощущал внутри себя, моё сокровенное «я» говорило мне, что эту вещь я должен приобрести обязательно.  

     - Я хочу купить у вас это, - твёрдым голосом сказал я.

     - Прекрасно, сэр. Вы сделали хороший выбор. Оформить доставку для вас или у вас есть возможность самому отвезти товар?

     - Пожалуй, доставку. В мой «Форд» это чудо не поместится.

     - Тогда, сэр, завтра до обеда ожидайте вашу покупку, - ответил продавец с улыбкой, выражающей удовлетворение.

     Я расплатился кредитной картой, взял чек и вышел из магазина. Когда выходил, чувствовал взгляды кассира и продавца, неотступные и обжигающие затылок.

     Домой я ехал в предвкушении хорошего, физически ощущая перемены, почти не глядя на дорогу, что даже не заметил, как быстро добрался до места.

Внесла правки. Всё ли так в этой части?

___________________________________

     Выгнав из гаража старенький «Форд», отправился в путь. Поставил свою любимую кассету. Зазвучала песня «Wonderful Life», и я, погружаясь мыслями в этот день, нажимая педаль газа, смотрел на дорогу. Предчувствие чего-то нового и невероятного подбадривало и волновало  одновременно, но настроение улучшалось.

    Ехал недолго, около часа, но время пролетело в сознании, как четверть прожитой жизни, возможно, благодаря глубокому погружению в спокойное собственное «я», где мне было комфортно.

     Новый магазин я заметил сразу. Это было отдельное здание, на котором красовалась яркая вывеска с названием «Найди своё», а рядом ещё одна вывеска «Мы открылись. Добро пожаловать!».

     Название магазина поначалу смутило. Очень похоже на название моей фирмы. Поначалу я подумал, что это обычное совпадение. Но, после решил, что это не совсем случайность.

     Когда оказался в магазине, у меня возникло странное ощущение. Салон был обычным и, в то же время, напоминал зал музея.  Обслуживающий персонал состоял из двух человек.

     Ко мне подошёл продавец. Он показался смешным - часто моргал, постоянно теребил пальцы, а потом «замком» скрещивал их за спиной. Его лицо было слегка припудренным. 

     -  Здравствуйте! Вы наш первый посетитель сегодня, - сказал продавец.

  Первому покупателю у нас скидки. Хотите, чтобы я провёл для вас экскурсию, сэр?

     -  Спасибо! Для начала хотелось бы пройтись, ознакомиться с товаром , - ответил  я, немного растерявшись.

     - Приятного ознакомления вам, - сказал продавец. Мне показалось, что в голосе прозвучало разочарование.  Лицо  вытянулось, странная улыбка словно говорила:  «Ну, ну… Как вам угодно!».

     Мне стало отчего-то не по себе,по спине пробежала дрожь, отдавая холодом.  Но, в то же время ещё более разыгралось любопытство.  

     Я ходил среди прилавков. Товары были представлены покупателю, как экспонаты. На каждом, в виде ценника, была прикреплена табличка с названием и годом выпуска. Годы вариировались от тысяча шестьсот тринадцого до две тысячи семнадцатого. Поразительно! Можно ли верить тому, что товар, пролежавший столетия, не испортился? 

Ой! Ну, что-то вы все раскисли! Ау!!! Весенний авитаминозУз?) Ловите милую, наивную, милую весеннюю песенку!

И, ещё одна трогательная песня...

Холод сердца калечит,
Острие тянет к венам,
Хоть и всё ближе встреча,
Верно?
Прятать обиды молча,
Всюду искать засады,
Только чего ты хочешь,
Правды?
Жизнь не даёт повторов,
Всё, что сейчас упустим,
Мы не догоним вскоре,
Грустно?
Истина где-то рядом,
Только отбрось обиды,
Коль будешь встрече рада,
Стыдно?
Будет другая встреча,
Может быть, и с любовью,
Хватит себя калечить.
- Кофе?

Случается, пишутся повести, судьбы,

И режутся светом прозрачные будни

На ленты, кусочки, на что-то иное

И жизнь мироточит, и солнце в игноре

Уже и не светит, но лижет деревья,

Цветы, тротуары и чёрную землю.

И хочется лета, всем хочется лета,

Весомого счастья, попутного ветра,

Где дни заполняются кем-то и чем-то,

Что выше мечтаний и крепче абсента.

В простуженном мире не действует квота

На нежность вселенского чудополёта.

И руки обнять так и просят любимых,

И пишутся ласки, и пишутся книги.

Я на розу ветров обменял трёхэтажное облако. На пороге оставил свои загустевшие краски.

Потускнеют без радуги семицветные неженки - бесцветная масса лишённая блеска.

Бирюзовые своды подарил долгожителям неба. Через время прополз на спине каракурта-гиганта.

Сотрясалась в конвульсиях неизвестность-изнанка, чужака запуская в преддверие
первого пласта.

Здесь чернильное солнце обжигает уставшее тело. Вдыхаю с трудом обезвоженный воздух пустыни.

Расправляют зыбучие крылья песчаные бури, будоражат барханные волны раскалённые джинны.

Молчаливые сфинксы воскрешают древнюю магию. Из беззубых глубин достают первородные символы.

Льют рассветы багровые на бездыханные знаки. Выправляют сутулые спины опальные идолы.

Сыновья Люцифера сжимают в руках ятаганы. Грохот из недр, как отцовское благословение.

Закипают от ярости в предвкушении боя. Кремируют ужас перед началом сражения.

Скоро острые молнии разрежут черту горизонта. По частям расползётся слоёное миросоздание.

Я наблюдаю, как штурмуют солдаты преддверие. Как заработал ускоренно механизм отрицания..