Кто в домике живёт?
Фракция Воины
Тук-тук-тук… тук-тук-тук… Кто в домике живёт?
А никто не живёт. Давно. Домик достался мне по наследству от двоюродного деда,
которого я никогда не видела, не знала, и даже не слышала прежде ничего о таком родственнике.
А вот — оказывается — был. Моему дедушке, Василию Матвеевичу, приходился старшим братом.
Почему мне — уже и не спросишь. Некого. Мой дед никогда о нём ничего не рассказывал.
Мама смутно припоминала историю, что в далёкой молодости (даже не её) разругались братья на смерть.
И больше никогда друг друга не видели, письмами не обменивались, приветы не передавали.
Вроде, брат этот, человек был странный, нелюдимый, к контактам не расположенный,
и, по словам мамы, жил «как медведь в своей берлоге». Которую мне в наследство и оставил.
Я — абсолютное дитя урбанизации. Все эти пасторальные домики-шалашики-баньки-сарайчики — спасибо, нет!
Но — это была первая недвижимость, которую можно смело называть — моя. И я поехала смотреть на свой
дворец. Ну, так себе хоромы. Место, конечно, классное: лес, озеро, заросли одичавшей малины,
птички-рыбки, а вот домик — страшненький. Не-не-не, он вполне себе жилой и крепкий, но что-то в нём было не то.
Окна, как бойницы, над входной дверью — рога прибиты. Когда смотришь, кажется, что дом ухмыляется
неласково. Короче, мы с домом в восторг друг от друга не пришли.
Ладно. Я теперь хозяйка лесной избушки на курьих ножках, багажник моей старенькой Рено Твинга заботливо забит мамиными
припасами (на случай всего, что может быть в этой жизни, включая ядерную войну и длительную осаду), впереди два выходных дня —
останусь на ночь, завтра погуляю здесь, пригляжусь, искупаюсь в озере, позагораю и, может быть, даже попишу свою
«нетленку». Как настоящий мастистый автор — Лев Толстой, или Хемингуэй, или как Терри Прачетт (это мне ближе).
К тому же, с Лёшкой мы поссорились накануне. А сам дурак! Фэнтези, видите-ли — несерьёзно! Вот, пусть сидит теперь
со своими важными высокодуховными и бесконечно умными философами герменевтами и экзистенциалистами.
Собственно, ссора с Лёшкой и была основной причиной, неожиданно вспыхнувшего во мне, интереса к загородной недвижимости.
Маме я строго наказала — ни за что «философу этому» не говорить — где я. А вот уехала, куда не сказала, наверное, навсегда.
Я ещё долго сидела на крылечке (пока комары не зажрали совсем) и объясняла незримому Лёхе — кто он есть на самом деле,
и как надо относиться к таким редким и невероятно классным девушкам, как я, и что теперь его ждёт в жалкой,
полной страданий и потерь жизни (без меня).
Дом, за моей спиной, молча слушал эти воображаемые диалоги, вздыхая иногда и поскрипывая всем, чем домам положено поскрипывать.
Стало прохладно, совсем стемнело и жутко захотелось есть. Я зажгла керосиновую лампу (исключительно раритетный экземпляр),
но включила электропечь «Тайгу» (не возиться же мне с дровами), вскипятила чайник, достала из сумки мамины пироги,
и сказала в шутку дому: « Ну что, чайку? С пирогами, с печеньками-конфетками?» — И услышав в ответ: «Ага!», подскочила,
опрокинув табуретку.
— Кто здесь?
— Это я — Дом. Не бойся, я ждал тебя.
— Что значит — Дом? Когда это дома стали такими разговорчивыми?
— Такие разговорчивые не все дома, а только те, в которых живут
ведьмаки или ведьмы. Вот, Матвей Матвеевич был ведьмак,
а я — его дом. А теперь я твой.
— Так… значит дедушкин братец был колдун, а дед люто-бешено ненавидел всё, что связано с магией,
гаданьями, травками-примочками, заговорами, обрядами.
Дед мой был хирургом, что называется «от бога». Хирургом-кардиологом. Верил только в науку.
Теперь, в целом, понятно — почему братья вдрызг рассорились в своё время.
— Ну да, так и есть. Разругались тогда страшно. Васька в город уехал, кричал: «Ноги моей здесь не будет!»,
а Мотя всё ему объяснял, что вместе надо. Вместе. Он — травами, заговорами лечить будет,
Василий — пусть скальпелем человека правит, когда иначе нельзя. А они же близнецы были —
знала ты об этом?
— Нет. Откуда бы? Дед про брата ничего не рассказывал.
И стал мне Дом рассказывать истории, одна другой удивительнее и чуднее. Про самого первого
ведьмака в нашем роду, про науку ведьмачью и что «знание» это передаётся по крови. А тот, к кому оно пришло,
ничего уже иного выбрать не может. Утянет его судьба на ведовство, как не крути. Сам Матвей Матвеевич жил
бобылём и детей за собой не оставил. У мамы моей способностей к магии не оказалось, а вот у меня они есть.
Поэтому — Дом мой. Так Матвей Матвеевич Дому и наказал, перед смертью, что приедет девчонка из города,
она про себя ещё ничего не знает, но, именно, эта городская насквозь девица, в кедах, рваных джинсах,
со смартфоном, навигатором в машине и без царя в голове — продолжательница рода. А Дом должен всему меня научить,
защитой быть мне самой крепкой и от глупостей уберечь.
— Что значит «от глупостей»? Я, между прочим, не то, чтобы сильно дурочка, а даже вполне себе разумный человек.
— Где ж разумный? А кто Лёшке всяких гадостей напророчил? Кто жизнь ему жалкую и бесцельную нажелал?
— Да ладно… я ж не со зла, а от обиды. Кстати, я уже ничего ему плохого и не желаю больше. Мало ли, что я сама с
собой говорю. А подслушивать не хорошо!
— А я и не подслушивал, ты всё в слух говорила. Остановить я тебя не мог, пока ты сама меня не позвала —
мне нельзя было. Но, на всякий случай, слова твои злобные я в камешки превратил, вон у крыльца валяются.
Беды они Лёшке не сделают. Но на будущее думай — что кому желаешь «не со зла». Глупостей не натвори,
грехов на себя не нацепляй, людям горя не принеси. Я учить тебя буду. Так мне Матвей завещал.
Вон на полке, Книга его лежит. Теперь она твоя. Береги, никому не показывай. В ней мудрость многих
ведунов рода. И кстати, твой дедушка, Васька, он же считал, что наукой одной людям жизни спасал,
скальпелем, рукой точной, лекарствами-уколами. Да, конечно, всё так. Но ещё и даром колдовским,
хоть и не верил в него и не осознавал.
Долго мы ещё с Домом разговаривали, чайник я кипятила два раза, но глаза мои стали слипаться и Дом
велел спать ложиться, так и сказал: «Ложись спать. Завтра, ни свет ни заря, приедет твой Лёшка.
Он и в ночь бы помчался, да только не на чем ему».
А утром, когда я проснулась, Лёшка уже в дверь стучал. Примчался первым автобусом.
Помирились мы конечно. И припомнились мне странные сны, про деда, про его брата Матвея, про меня.
Что только не приснится! Воздух, наверное, здесь особенный, волшебный.
А в доме стало так светло, уютно и даже ласково. Странно, что вчера дом мне не понравился.
Классный дом. Я ведь ещё хотела его на «гостинку» в городе поменять — вот балда! Нет, ни за что!
Мой дом. Мой.
И Дом кивнул.
Хороший рассказ, легкий, веселый.
Надо же, сколько «домов у озера» мы все тут насочиняли.:)
И правда, мы построили множество домов у озера на любой вкус)))
Спасибо, Марго!
Забавный рассказик, понравилось ))
Тренируюсь тут всячески, чтобы врасплох не застали!
Спасибо, Учёный Панти!